Дойти и рассказать - Страница 66

К сожалению, уже через считанные часы в который раз подтвердилась библейская истина, что человек лишь предполагает, а располагает обычно кто-то совсем другой. Не то обнаглев от безнаказанности, не то зачем-то стремясь в кратчайшие сроки накалить обстановку в стране, диверсанты в Волгограде, вместо того, чтобы залечь на дно, провели вторую акцию спустя чуть более суток после первой. Полковник надеялся, что внеочередной вызов на разговор по спецсвязи будет приевшейся уже накачкой в стиле «давай-давай результат», перемешанной с угрозами прислать «ту самую „Альфу"», которая, дескать, всё сделает за часы. Увы, надежды эти рассеялись очень быстро…

– «Злюка», – с ненавистью и болью в голосе сказал Вадим после того, как разговор завершился, и полковник довёл до своих людей его содержание. – «Ведьма» («Злюка» и «Ведьма» – жаргонные прозвища отечественной противопехотной мины ОЗМ-72, снаряженной 2400 готовыми поражающими элементами из отходов производства шарикоподшипников или стального прутка.). Какие твари…

В этот раз диверсанты произвели подрыв ОЗМ-72 – самой, наверное, жуткой противопехотной мины из производившихся в России. Пока известно было немного, но каким-то несложным способом подрыв был проведён дистанционно – в ту секунду, когда к мине, после её обнаружения случайным человеком, подбежала пара милиционеров, на бегу криком разгоняющих людей с расположенной в двадцати метрах надземной остановки волгоградского «метротрамвая». Вместе с результатами предыдущего взрыва количество убитых и раненых в мирном городе за последние два дня перевалило за шесть десятков. Времени не оставалось совсем.

– Борта прибудут в пять тридцать, – сообщил один из прибывших за последние два дня офицеров основного состава отряда, заглянувший в прокуренную до состояния коптильни комнату. Тут же он снова ушёл. Полковник и Вадим одновременно посмотрели на часы. Было почти четыре. Значит, Москва связалась с вертолётчиками почти одновременно или даже раньше, чем с ним. Маленькая демонстрация того, как плотно их в эти дни пасут.

– Чёрт, не хочется-то как…

Полковник посмотрел на своего подчинённого просительно – может, сам догадается? Нет.

– Пора Курсанта на крыло поднимать, пусть ботинки там подгоняет и всё такое… Гадость, два часа до вылета…

– В этом и свои плюсы есть. Он хотя бы занят будет, меньше останется времени на толчок бегать. – Вадим покачал головой. В животе у него было пусто и холодно, а явственно услышанный после слов командира ни с чем не сравнимый вой разлетающихся стальных шариков «злюки» до сих пор стоял в ушах, мешая разговаривать.

– Вадим, пожалуйста… Пять минут, и сразу назад. Передашь его Степану, пускай… одевает.

Полковник едва не употребил слово «обряжает» – и мысленно сплюнул. В последний день перед боевым выходом группы количество примет, в которые спецназовцы верили, доходило до максимума. Те минуты, на которые Вадим ушёл, он попытался использовать на попытку убедить московское начальство в том, что риск из-за дикой спешки и скомканности всех планов потерять людей и запороть результат слишком велик, что ему нужен ещё один день; первоначально учитывавшийся во всех расчётах. Безнадёжно. Полковника оборвали, даже не дав ему договорить до конца. Президенту было уже доложено, что связанный с предателем секретоноситель будет взят к утру, и никакие оговорки и детали, способные заставить изменить принятое решение, даже не обсуждались.

В стране сейчас происходило чёрт знает что – даже в сотнях километрах от Волгограда кавказцев на улицах клали лицом вниз, кое-где произошли случаи расправы над ни в чём не повинными людьми. Чуть ли не по всей стране бандиты воспользовались моментом для очередного наступления на зоны влияния «кавказских» преступных группировок – и искренне удивлялись отсутствию «патриотической» поддержки со стороны работающих по усиленному режиму органов охраны правопорядка, не разбираясь, «валивших» всех при малейших признаках сопротивления.

В Москве, где милиция и так-то отличалась патологической ненавистью к брюнетам, второй день не выходящим из наряда сержантом, озверевшим от того, что «хачик» смеет что-то говорить вместо того, чтобы сразу лечь в лужу и изобразить заискивающий вид, был убит профессор Ереванского университета. Пожилому человеку, прибывшему в столицу в самое неудачное время на какой-то спонсируемый мэрией конгресс, хватило одного удара резиновой дубинкой по темени. Умер он сразу. Чуть ли не половина газет страны перешла буквально на крик, требуя от правительства, с одной стороны, немедленно обеспечить безопасность населения, а с другой – прекратить беспредел правоохранительных органов. «Новая Газета» прямо объявила, что взрывы в Волгограде организованы именно ФСБ – для того чтобы использовать дестабилизацию обстановки в своих интересах: в частности, для ещё большего увеличения своей доли в финансировании бюджетом силовых ведомств. Всего этого вместе взятого было достаточно для того, чтобы находящемуся в самом удобном месте подразделению специальной разведки ГРУ ГШ была спущена такая же команда, как и всем остальным, – «фас». Контакт предателя должен был взят, доставлен и расколот к утру. Сам предатель – к вечеру следующего дня. Его контакты и диверсионная группа – немедленно после этого. При этом многие почему-то на сто процентов были уверены, что именно так всё и произойдёт. Полковника, как всякого реалиста, это одновременно и поражало, и бесило.

На последнем этапе, то есть уже добравшись до диверсантов, можно было и не церемониться – но как раз сейчас собственно огневая мощь никакого значения не имела. После того, как в расположение батальона отдельными не привлекающими внимания командами прибыли ещё человек пятнадцать из состава отряда, полковник мог бы сформировать вторую группу – в конце концов, все они были офицерами-спецназовцами. Но ни это, ни допустимый по его полномочиям подъём «в ружьё» всего личного состава десантно-штурмового батальона, от писарей до хлеборезов, ни к чему хорошему бы не привёл. Опыт и годы диверсионных и антитеррористических операций, пронумерованными и каталогизированными слоями сложенные в мозгу побитого жизнью полковника спецназа, на подобную вводную давали однозначный ответ: труп Усама со множественными огнестрельными ранениями, оборванная цепочка к предателю, – и то, что всё нужно будет начинать сначала.